ВСТУПЛЕНИЕ

Помнится, когда-то мой покойный отец, Дмитрий Александрович Ошанин, рассказывал, что по словам его родителей все Ошанины – родственники. В то время это утверждение не поразило моего воображения. Вспомнилось оно гораздо позднее, когда я серьезно занялся поисками своих корней. Оказалось, что по самым различным источникам, прослеживающим историю различных ошанинских ветвей, основателем рода являлся Стеня, приехавший в Россию еще в середине XIV века, принявший крещение и оставшийся на русской земле. От него и пошли Ошанины, а также Грязново (Грязные) и часть Молчановых.

И даже когда оказывалось, что ошанинской крови в том или ином Ошанине не течет, выяснялось, что предок его был крестьянином, жил в селе, принадлежавшем помещику Ошанину, и, как нередко бывало в старину, получил фамилию своего помещика, как впрочем и другие крестьяне данного села. В те времена, особенно до отмены крепостного права в России в 1861 году, это было распространенным явлением. Крепостной обрабатывал землю своего хозяина, кормил этим свою семью и получал взамен право носить фамилию «барина» – работодателя, принадлежащего, как правило, к дворянскому сословию. Таким образом нередко бывало, что все жители одного села, одной деревни носили одну и ту же фамилию, фамилию хозяина, которая никакого отношения к их «кровному» происхождению не имела. Так что и эти Ошанины также имеют прямое отношение к истории моего рода, носят фамилию Ошаниных, но в родословии не могут быть указаны, не будучи реально родственниками помещика.

В связи с этим мне представляется интересным привести отрывок из письма, которое мне несколько лет назад прислала из Москвы Татьяна Евгеньевна Ошанина, преподаватель французского языка исторического факультета МГУ. Относительно своей принадлежности к роду Ошаниных она пишет: «По словам отца, все родные моего деда Михаила Николаевича (1871-1928) носили фамилию Куликовы. Дед же, еще мальчиком, приглянулся взрослой незамужней дочери помещиков Ошаниных. Она учила его читать, давала книги, многое рассказывала ему. Мальчик, судя по всему, был смышленый, восприимчивый, и она часто повторяла ему: «Быть бы тебе Ошаниным!» И когда пришла пора идти в школу, он назвался Ошаниным, да так и сохранил эту фамилию. Вот в таком варианте дошла до меня эта история. Что там было на самом деле, узнать теперь не у кого. Отец, мне кажется, был уверен в ее подлинности.»

В дополнение к этой красивой истории следует добавить, что сын упомянутого в письме Михаила Николаевича, Евгений Михайлович (1921-1997 гг.), стал выдающимся ученым в области противовоздушной обороны, генерал-полковником, и занимал высокие должности в Генеральном штабе советских вооруженных сил. История эта получила интересное развитие, о котором я расскажу далее, в главке, посвященной уже «настоящему» Ошанину, Олегу Владимировичу (ХIX-16/20)

Разумеется, этот эпизод имеет лишь косвенное отношение к «кровным» Ошаниным. Тем не менее, он довольно наглядно показывает отношения, существовавшие между некоторыми помещиками Ошаниными и их крестьянами всего через несколько лет после отмены крепостничества в 1861 году.

Что же касается «настоящих» Ошаниных, то они очень часто упоминаются в исторических источниках, в специальной литературе, в Интернете. Это, безусловно, немало помогло нам в наших поисках. Мои предки оставили довольно глубокий след в истории России. В XIV-XVI веках они служили Ростовским, Угличским удельным князьям, великим князьям Московским, занимая зачастую высокие должности, в том числе и боярские. При Иване Грозном многие Ошанины стали опричниками и служили «верой и правдой» царю, который, впрочем щедро «отблагодарил» их: некоторые из них, добившись высоких титулов, были по приказу Ивана Грозного казнены.

В последующие века Ошанины служили России офицерами в армии, в прославленных лейб-гвардейских полках: Преображенском, Семеновском и многих других, уча-ствовали в военных кампаниях, получали награды. На гражданской службе они достигали высоких чинов по Табели о рангах и часто занимали высокие выборные должности, в том числе и уездных, и губернских предводителей дворянства. Многие мои предки занимались наукой и на этом поприще также прославили фамилию Ошаниных.

Отец мой был вывезен из России родителями, Александром Павловичем (XVII-16/25) и Еленой Матвеевной, после октябрьского большевистского переворота, в 1920 году, тринадцатилетним мальчиком, вместе со старшей сестрой, Еленой Александровной (XVIII-23/16) . Старший брат отца, Кир Александрович (XVIII-21/16) , уехал еще раньше, самостоятельно. Среди немногих вещей, которые моим деду и бабке чудом удалось взять с собой из России, были семейные фотографии и семейное родословное древо, выданное Александру Павловичу Рязанским Дворянским Депутатским Собранием 24 октября 1917 года. Что заставило деда просить о выдаче древа буквально накануне революции? Об этом можно только гадать. Во всяком случае хранится оно у меня, как дорогая реликвия.

Фрагмены из выписки из Дворянской родословной книги Рязанской губернии, выданной 24 октядря 1917 г., накануне октябрьского переворота, моему деду А. П. Ошанину

В древе указаны несколько поколений моих предков по прямой линии. Именно это и подтолкнуло меня заняться поисками информации об этих далеких, но вместе с тем и очень близких людях. Жизнь вдали от России значительно затрудняет поиски, хотя мы и ездим туда регулярно, работали в архивах, как московских, так и областных. Благодаря Интернету удалось найти множество Ошаниных, часто близких родственников, о существовании которых мы и не подозревали (пишу «мы», потому что этим делом не менее увлеченно, чем я, занимается и моя жена Надежда Борисовна). Завязалась интенсивная переписка. Выяснилось, что Ошанины жили и живут в самых различных уголках России: в Москве, Санкт-Петербурге, в Ярославской, Владимирской, Рязанской, Костромской, Пензенской и других губерниях-областях. С некоторыми из них мы уже встречались.

Постепенно древо стало разрастаться. «Обрубать» ветви как-то не поднималась рука. В результате в круг наших интересов вошли не только прямые предки, но и «однопоколенники» и теперь уже потомки.

Не могу не высказать здесь своих сожалений, которые без сомнения известны всем людям, которые однажды заинтересовались своими корнями, историей своей семьи.

Как и они, я жалею о том, что у меня не хватило любопытства, и я не удосужился расспросить моего отца, мою бабушку, мою тетку при их жизни (впрочем, именно она, моя тетка Елена Александровна, передала нам незадолго до смерти в 1992 году вышеупомянутую выписку из Дворянской родословной книги с древом Ошаниных) об истории семьи, о которой мы теперь с большим трудом собираем по крохам необходимые сведения. Может быть именно поэтому мы так радуемся, когда наши внуки задают нам, правда, реже чем хотелось бы, вопросы об истории семьи, об их предках, близких и дальних.

Впрочем, в оправдание, и мое, и отца, и тетки, следует напомнить, что живя в Советском Союзе (я обязательно расскажу далее о многочисленных переездах моей семьи), мы все знали, что на поиски семейных корней, тем более когда речь идет о «благородных» корнях, власти смотрели с определенным подозрением. Теперь времена изменились, надеюсь навсегда, и все больше людей в России занимаются генеалогическими поисками. Они больше не скрывают своего происхождения и даже часто гордятся им. Это вселяет определенные надежды.

Очень хочется надеяться, что кто-нибудь – сын или внуки – продолжат после нас начатое дело, и «Родословие» будет переходить из поколения в поколение, пополняясь новой информацией, новыми именами.

Нам часто приходилось отвечать на вопрос: «Важна ли для вас принадлежность к дворянскому сословию?». Важна ли? Нет, если подходить к термину «дворянство», как к аристократии. И вообще первое, на чем я настаиваю, это то, что принадлежность к дворянскому роду, а также относительная редкость фамилии «Ошанин» позволили нам продвинуться довольно далеко в наших поисках. Наша фамилия фигурирует во множестве историографических трудов, на многочисленных интернет-сайтах, не говоря уже об архивах, хранящих бесконечное число документов, относящихся к нашему роду. В Своде законов Российской империи, изданном в 1830 году, при Николае I, приводится довольно точное определение термина «дворянство»: «Сословие, принадлежность к которому есть следствие, истекающее от качества и добродетели начальствующих в древности мужей, отличивших себя заслугами, чем, обращая самую службу в заслугу, приобретали потомству своему нарицание благородное. Благородными разумеются все те, кои от предков благородных рождены, или монархами сим достоинством пожалованы». Дворянство играло значительную роль в истории России вплоть до революции 1917 года. И наша семья, принадлежащая к русскому дворянству с самого своего появления, не имеет никаких оснований отмежевываться от этой принадлежности или, тем более, стыдиться ее. Многочисленные представители рода Ошаниных прославили себя в самых разных областях: науке, истории, литературе, искусстве, педагогике и многих других.

Термин «дворянство» изначально происходит от понятия «княжеский двор», а позднее «царский двор». Таким образом, дворянами называли людей, приближенных к князьям, великим князьям, царям. Позднее употребление этого термина расширилось и стало обозначать высшее правящее сословие в России, принадлежность к аристократии. Однако статус дворянства окончательно сформировался только при правлении Петра Первого, с появлением Табели о рангах, на которой мы подробнее остановимся позднее.

Большинство дворян были землевладельцами или помещиками, более или менее состоятельными. В России различали два типа личной собственности, две категории владения недвижимостью: вотчину и поместье. Вотчиной являлось наследственное земельное владение, включавшее комплекс, состоящий из земельной собственности (земли, построек и инвентаря) и прав на крестьян. В отличие от вотчины, поместьем (откуда и происходит слово «помещик») являлся вид землевладения, государственные земли, дававшиеся служилому человеку во временное, пожизненное пользование, как вознаграждение его за государственную службу. Постепенно второй тип собственности вытеснил первый. Поместья поглотили вотчины. В настоящем труде мы увидим, что большая часть Ошаниных владели поместьями в различных российских губерниях и являлись помещиками, что совсем не обязывало их постоянно жить в своем поместье, тем более что у многих из них было не одно, а несколько поместий. Многие из Ошаниных служили в городах: Москве, Владимире, Ярославле, Ростове Великом и других, а в свои поместья наведывались лишь время от времени, поручая руководство хозяйственными делами управляющему.

Для лучшего понимания текста считаю необходимым напомнить о том, что указываемые даты, относящиеся к периоду до 1918 года приводятся по «старому стилю», то есть по юлианскому календарю. Это объясняется тем, что на территории России, начиная с десятого века, Новый год праздновали первого марта. Через пять веков, в 1492 году, в России начало года перенесли, согласно церковным традициям, на первое сентября. Так продолжалось более двухсот лет. 19 декабря 7208 года царь Петр Первый издал указ о том, что юлианский календарь в России, принятый от Византии вместе с крещением, по-прежнему оставался действующим. Изменилась только дата начала года. Она была официально утверждена на территории страны. Новый год по юлианскому календарю надлежало отмечать первого января «от Рождества Христова».

После революции, в феврале 1918 года в России были введены новые правила. Григорианский календарь исключал в пределах каждых четырехсот лет три високосных года. Именно его стали придерживаться. Чем же отличаются юлианский и григорианский календари? Разница между ними в исчислении високосных лет. С течением времени она увеличивается. Если в шестнадцатом веке она составляла десять дней, то в семнадцатом она увеличилась до одиннадцати, в восемнадцатом столетии она уже была равна двенадцати дням, тринадцати в двадцатом и двадцать первом веках, а к двадцать второму веку эта цифра достигнет четырнадцати дней.

Таким образом, в качестве примера, октябрьская революция 1917 года, состоявшаяся 25 октября по юлианскому календарю, принятому в то время в России, и хотя уже в феврале 1918 года был введен григорианский календарь (новый стиль) и уже первая годовщина (как и все последующие) отмечалась 7 ноября, революция по-прежнему ассоциировалась именно с октябрем, что и нашло отражение в ее названии – «Великая октябрьская революция». Именно поэтому я и указал выше, что семейное древо, датируемое 24 октября 1917 года, было выдано накануне революции.

И, наконец, еще одно уточнение. В настоящем труде вы увидите, что перед именем каждого нового лица указано его условное обозначение, например «XIII-18/19». Это обозначение говорит о том, что данное лицо относится к тринадцатому поколению (к первому поколению мы относим самого Стеню), носит в рамках этого поколения порядковый номер 18 и является сыном или дочерью отца, носящего номер 19 предыдущего, двенадцатого, поколения.