ХVIII-23/16

Елена Александровна

Моя тетка, сестра моего отца, Елена Александровна Ошанина родилась 11.8.1905 г. в Вологде. Крещена в Христорождественском соборе г. Грязовца Вологодской губ. 4.9. 1905 г. Восприемниками при крещении были надворный советник Михаил Павлович Ошанин (XVII-15/25) и потомственная дворянка Александра Матвеевна Решетилова. Умерла Елена Александровна 12.6.1992 г. в Москве в пансионате Академии наук СССР. Похоронена на Введенском (Немецком) кладбище в Москве.

Елена Ошанина (справа) с братом Дмитрием. Вологда, ок. 1911 г.

Учиться начала в г. Новочеркасске в Донском Мариинском институте благородных девиц, одном из самых известных учебных заведений города. Институт в Новочеркасске занимал целый квартал, за зданием был большой парк, окруженный высокими стенами. В здании была своя домовая церковь на третьем этаже в центре здания. На втором этаже в центре здания находился большой зал, где давались уроки гимнастики и танцев. Там же устраивались балы. По воскресениям в этом же зале бывал прием родных. Весь второй этаж с внутренней стороны был занят классами, выходящими в коридор, проходивший по всей длине здания. Комнаты классных дам и лазарет были на третьем этаже.

В 1920 г. Елена Александровна покинула Россию вместе с родителями. Жила в г. Скопле (Македония), а училась в Мариинском Донском Институте благородных девиц в Белой Церкви, который кончила в 1924 г. и получила аттестат зрелости.

Здание Мориинского института балагородных девиц в Белой Церкви. 1920-е годы
Елена Александровна (2-й ряд сверху, крайняя слева) с одноклассницами. Белая церковь,1923 г.
Елена Александровна в выпускном классе (3-й ряд, крайняя справа) с учителями и одноклассницами. 1924 г.

Интересна история этого элитного учебного заведения. Первоначально, как было сказано выше, оно находилось в Новочеркасске. 23 декабря 1919 года вместе с частями отступавших Вооруженных Сил Юга России Институт  во главе с начальницей Верой Федоровной Вигорст, инспектором  классов Михаилом Федоровичем Павловским, классными дамами Натальей Викторовной Шефферлинг и Еленой Леонтьевной Кандауровой, учителем рисования Николаем Ивановичем Александровым и двумя служащими-экономами был эвакуирован из Новочеркасска в Екатеринодар.

В кубанской столице к воспитанницам Донского Мариинского  института  присоединились еще 6 девочек, обучавшихся в Кубанском  Институте и 6 девочек-беженок, взятых в состав учащихся в виду того, что им просто некуда было идти. Из Екатеринодара по прошествии двух недель, все преподаватели и полсотни воспитанниц были перевезены в Новороссийский порт для погрузки на отбывающие суда. На пароходе «Афон» Институт  выехал в болгарский порт Варну, а затем, через Софию, был отправлен в Королевство Югославию. По приезде в Югославию, Институт получил высочайшее разрешение короля Александра Карагеоргиевича обосноваться в небольшом городке Баната под Белой Церковью. Вера Федоровна Вигорст оставалась начальницей Института вплоть до 1921 года, когда председатель учебного совета Державной (Государственной) Комиссии М. В. Челноков попросил вдову генерала Духонина, убитого солдатами в Ставке Главнокомандующего в 1917 году, Наталью Владимировну Духонину, стать во главе  этого русского учебного заведения. Мариинский Донской Институт занимал в Белой Церкви большое красивое здание в центре городка, в котором находились помещения дортуаров воспитаниц и удобный актовый зал, в котором по утрам и вечерам весь институт выстраивался на молитву. В том же зале по расписанию проходили уроки гимнастики и танцев, балы и институтские праздники, читались лекции приглашенными знаменитостями и проводились благотворительные и самодеятельные концерты русских, вынужденно проживавших в изгнании. Здесь же нередко можно было услышать исполнение духовной и светской музыки хором воспитанниц, под руководством бессменного регента Е. В. Говоровой. Отдельное место в зале, на возвышении, занимал алтарь, в обычное время закрытый  деревянной перегородкой. По праздникам перегородка разбиралась, превращая зал в домовую церковь, вмещавшую не только всех воспитанниц, но и персонал Института. В алтаре обычно прислуживали самые младшие девочки из первого класса: одна выносила свечу, другая подавала кадило. Службы в церкви  проводили регулярно каждую субботу и воскресенье, и присутствие всех воспитанниц на них было обязательным. Рождественские и пасхальные каникулы длились две недели. О духе, царившем в институте краноречиво свидетельствуют воспоминания бывшей ее учащейся Н. Маклашевской: «Внутренняя жизнь институток была основана на правилах дружбы: пожаловаться друг на друга или выдать подругу было просто немыслимо. И если это с кем-нибудь случалось, такая воспитанница была наказана бойкотом подруг и уже трудно ей было восстановить свое „доброе имя”. Зато какой любовью и уважением пользовались самоотверженные девочки, которые, даже будучи наказанными, не выдавали настоящей виновницы. Отношения между старшими и младшими в первые годы жизни в Белой Церкви еще напоминали повести Л. Чарской: существовало „обожание”, когда маленькая выбирала себе одну из старших, старалась увидеть ее лишний раз, приносила ей фиалки с прудов и т.д. Старшие трогательно заботились о своих „обожалках”, проверяя уроки, завязывая бантики на пелеринках, поправляя непослушные косички.

	Зал Института, превращаемый по воскресеньям в домовую церковь. 1923 г.
	Дортуар. Крестиком отмечена кровать Елены Александровны (сидит вторая справа).

С годами мода прошла, оставшись только в преданиях. Нельзя не вспомнить о воскресных вечерах, которые в нашей скромной жизни являлись для нас большим развлечением. После ужина в зале устраивались танцы. Обычно играла на рояле одна из учащихся музыке воспитанниц. Младшие классы допускались на короткое время, старшие до самой молитвы. Танцевали „шерочка с машерочкой” и только старые танцы, но и это было большим удовольствием. Собственно говоря, здесь и учились танцевать бальные танцы, т.к. на уроках танцев нас учили балету или совсем ушедшим в прошлое кадрили, полонезу и т.д. Здесь же завязывалась дружба между девочками разных классов, в обычное время разделенных разным расписанием дня. В 1920 году был приобретен большой радиоаппарат и поставлен в зале, и каждое второе воскресение старшим классам было разрешено проводить у радио определенное время. Обычно начальница выбирала станцию, концерт или оперу и каким наслаждением это было для неизбалованных многими радостями девочек - слушать часа два прекрасную музыку.».

Елена Александровна в выпускном классе Мариинского института. Белая церковь, 1924 г.

Аттестат зрелости, выданный Елене Александровне Ошаниной по окончании учебы в Мариинском институте благородных девиц в Белой церкви а 1924 г.

Моя тетка сохранила самые теплые воспоминания о годах учебы в Мариинском институте. Она часто показывала нам фотографии подруг и учителей, к которым она сохранила чувство глубокой благодарности и настоящего восхищения.

Получив в 1924 году аттестат зрелости, Е. А. Ошанина поступила на философский факультет университета в Белграде, который она закончила в 1929 г. С 1930 г. была преподавателем на философском факультете университета в Скопле.

К сожалению, после Второй мировой войны отношения между Югославией, во главе которой стоял И. Б. Тито, и Советским Союзом испортились, и положение русских эмигрантов, большинство которых никак не воспринимали советскую Россию как свою родину, стало невыносимым. В начале 1950 г. Елена Александровна с матерью переехали в Болгарию, где уже жили ее брат Дмитрий с семьей и где Е. А. Ошанина стала работать библиографом в Софийской государственной библиотеке им. св. Кирилла и Мефодия. Она отдавала массу времени ознакомлению молодых болгар с русской литературой и культурой. Тетя Ляля (так все называли ее в семье) часто просила меня помочь ей в организации выставок и литературных игр, которые привлекали много посетителей и участников.

В 1955 г. Елена Александровна вместе с матерью, моей бабкой, переехала в СССР, сперва в Казахстан, в район целинных земель, а затем в Подмосковье (пос. Ильинское) и Москву, где работала старшим инженером во Всесоюзном институте научной и технической информации (ВИНИТИ АН СССР), библиографом в Библиотеке иностранной литературы, а затем главным библиографом в государственной публичной научно-технической библиотеке.

Надо сказать, что моя тетка, так же как и мой отец, всегда мечтала вернуться на родину. Не думаю, что она, как мой отец, подавала соответствующие официальные прошения в советские посольства в Белграде а затем и в Софии, которые, впрочем, как это было с моим отцом, скорее всего просто не рассматривались. Однако, как только это стало возможным, она «вернулась» с матерью в Советский Союз.

	Аттестат зрелости, выданный Елене Александровне Ошаниной по окончании учебы в Мариинском институте благородных девиц в Белой церкви а 1924 г.

Чтобы лучше понять, как это произошло, необходимо сказать несколько слов о мерах, принятых в то время в отношении русских эмигрантов. После смерти Сталина в 1953 году Никита Хрущев, новый руководитель страны, автор так называемой «десталинизации», принял ряд мер в различных политических и экономических областях. Среди этих реформ была и хорошо известная кампания по освоению целинных и залежных земель в отдаленных районах страны. Эта кампания, инициированная в 1954 г. для увеличения сельскохозяйственного производства в СССР, заключавшаяся в освоении степей Казахстана, а также некоторых районов Сибири, юга Урала и севера Кавказа, закончилась, как было вскоре признано, неудачей. В рамках этой кампании русским эмигрантам из разных стран разрешили приехать в СССР, принять участие в обновлении этих заброшенных районов и, тем самым «искупить вину», свою и своих родителей, перед «преданной» ими родиной. Надо сказать, что этой возможностью воспользовались многие русские эмигранты. Из Болгарии, например, на целинные и залежные земли за два года выехало около 5 тысяч человек.

Я очень хорошо помню момент пересечения румыно-советской границы в районе ст. Унгены. Поезд остановился у какой-то деревни, где нам предстояло пройти «санобработку» и всякие административные формальности. Люди, в основном старики, с трудом спускались из вагонов, падали на колени, целовали русскую землю.

Разумеется, Елена Александровна и ее мать (которой к тому времени было уже 68 лет!), как и большинство переехавших русских эмигрантов, не найдя себе никакого применения, вскоре уехали из Казахстана.

Поселились Елена Александровна и Елена Матвеевна сначала на съемной квартире в поселке Ильинское под Москвой, а затем и в самой Москве.

Москва. Библиотека иностранной литературы им. М. И. Рудомино	М. И. Рудомино, основатель и директор МГБИЛ

Е. А. Ошанина быстро устроилась на работу сперва во Всесоюзный институт научной и технической информации, а затем библиографом в Государственной библиотеке иностранной литературы, которой в то время руководила ее основатель Маргарита Ивановна Рудомино, имя которой носит сегодня библиотека и с которой наша семья была очень дружна.

За годы работы в Библиотеке иностранной литературы Елена Александровна завоевала заслуженный авторитет, что позволило ей стать во главе открывшегося при ней отдела зарубежного библиотековедения.

Адриан Васильевич Рудомино, сын Маргариты Ивановны, вспоминал: «К работе во ВГБИЛ мама привлекала людей большой внутренней культуры, любящих и профессионально знающих книгу, владеющих иностранными языками, хорошо понимающих читателя». Благодаря усилиям руководства и нескольких поколений сотрудников ВГБИЛ, созданная М. И. Рудомино атмосфера доброжелательности и взаимопонимания, по словам Р. С. Гиляревского, по-прежнему сохраняется в стенах библиотеки несмотря на неумолимое и полное событий время: в 2007 г. Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы, носящая имя ее основательницы, отмечает свой 85-летний юбилей... Следует заметить, что Е. А. Ошанина была первой заведующей отдела зарубежного библиотековедения, основной задачей которого был регулярный выпуск на русском языке журнала ««Бюллетень ЮНЕСКО для библиотек».

Могила Елены Александровны Ошаниной и ее матери Елены Матвеевны Ошаниной на Введенском (Немецком) кладбище в Москве

Мы не раз встречались с различными людьми, работавшими в разное время под началом Елены Александровны. Все они говорили, что им никогла не доводилось встречать кого-либо, кто, как Е. А. Ошанина, сохранил молодость духа до очень пожилого возраста, был всегда готов помочь своим молодым коллегам, интересовался литературой, в основном поэзией, искусством. Можно добавить, что моя тетка свободно владела шестью иностранными языками, что делало ее незаменимой в ее работе.

Мы сами, моя жена Надя и я, были очень близки с ней. И надо сказать, что если мы заинтересовались историей семьи, то это в первую очередь благодаря ей, которая всегда находила время поддерживать отношения с членами семьи, проживавшими в Москве и Подмосковье. Именно Елена Александровна передала нам фамильное древо, выданное моему деду накануне революции 17-го года, о котором было сказано в начале этой разработки (см. стр. 5-6, т. I).

После нашего переезда во Францию в 1978 году моя тетка разыскивала, покупала для нас и пересылала с любой оказией новинки русской литературы, переписывала или перепечатывала для нас стихи, которые молодые люди того времени тайно передавали друг другу. А «поставляли» их ей именно ее молодые коллеги!

Замужем Елена Александровна никогда не была. По словам моих родителей у нее в Югославии была большая любовь, которая почему-то не закончилась женитьбой. А потом... потом она занималась своей матерью, с которой она никогда не расставалась и с которой прожила до конца ее дней в 1967 году в малюсенькой комнате коммунальной квартирки, в которой она делила кухню и прочие «удобства» с соседями.

Мариинский Донской институт в Белой церкви; Мариинский Донской институт. Издание Объединения бывших воспитанниц Мариинского Донского Института за рубежом. Нью-Йорк, 1975; Метрические книги Христорождественского собора г. Грязовца Вологодской губернии; Открытый доступ: Библиотеки за рубежом: 2007. Сборник. Редкол.: Н.Ю. Золотова, С.В. Пушкова, Л.М. Степачев. М.: Рудомино, 2007; Списки преподавателей и сотрудников Мариинского Донского Института. Выпуск 1924-го года.